ГЛАВА 17

ОТКРОВЕННОСТЬ И ОПРЕДЕЛЁННОСТЬ — ВОТ ЧТО НАМ НУЖНО

(Вы услышали историю Мора)

К спине прижалось большое и тёплое тело. Так приятно. Сама не ведая что творю, в полусне развернулась и приобняла неожиданного гостя. Засунула холодные ладошки под рубаху, попутно погладив рельефный живот, от чего тот весть напрягся и стал ещё твёрже, и только тогда расслабилась. Ах да, ещё и ногами обвила бедного мужчину, словно змея хвостом свою жертву. Вот только «жертва» уж больно крупная попалась, так что мои короткие ножки едва справились с задачей. Прижалась к сильному телу ещё сильнее и успокоилась... Но вот спокойствие моё длилось не более минуты.

— Мор? — спросила, всё ещё не открывая глаз. Почему-то именно это имя первое пришло на ум.

— И часто ты его так обнимаешь? — злобно проскрежетал голос у самого моего лица, да так, что я почувствовала тёплое дыхание на щеке. — Мне интересно, кто же согревает тебя холодными ночами?

Тут уж я не выдержала и резко дёрнулась на месте. Узнать голос Лукедона не составило труда. Вопрос только в том, что он делает в моей постели?! И почему он меня обнимает?! 

Попыталась вскочить и удрать в дальний угол, но не тут-то было. Мужчина мне этого не позволил. Как только я спрыгнула на четвереньки и постаралась свалиться с края кровати на пол, он ухватился за мои шорты-пижаму и... Стянул их! Это получилось нечаянно, но всё же... Я, сверкая голой задницей, всё ещё пыталась сбежать, но сильные руки держали крепко, не позволяя совершится побегу.

— Куда собралась? — с этими словами Лукедон притянул меня обратно, и я свалилась на его грудь многострадальной пятой точкой.

— Отпусти!!! Живо! — заверещала изо всех сил.

— Нет, не отпущу, пока не ответишь на вопрос. Как часто ты спишь с Мором? — он одним ловким движением подмял меня под себя. Теперь я смотрю прямо в его чёрные глаза, а маленькие искорки так и скачут, оповещая, что их хозяин очень недоволен. Лукедон навис надо мной весь такой суровый и большой, а меня пронзил страх. Дрожала и не могла вымолвить ни слова.

— Н-н-н... — простучали зубы.

— Что? Я не слышу ответа.

— Ни с кем я не сплю! Ни разу Мор ко мне не прикасался, а вот ты позволил себе... Слезь с меня сейчас же! — Я больше не дрожу, теперь грудь распирает злость. Да как он вообще позволил себе такое? Да ещё и вопрос этот...

Внезапная догадка заставила вздрогнуть. Не может же это быть ревностью, ведь ревнуют только тех, к кому хоть что-то испытывают...

Он с облегчением произнёс на выдохе:

— Правда.

— Конечно правда, а ты что думал?

— Я не думал, я боялся. Прости меня, прости. Слышишь? Прости, — и произнёс он это с таким лицом, что вся моя злость мигом училась.

— Прощаю, просто слезь с меня. А ещё лучше — вообще покинь комнату. — Я подтянула пижаму и прикрыла ноги тонким одеялом, когда же наконец он перестал давить моё бедное тельце.

— Я пришёл поговорить насчёт тренировок, — он поправил смятую рубаху и бесформенные штаны; в такой по-домашнему простой одежде я вижу его впервые, — да ещё и голема тренировать надо.

И только тут я вспомнила про Малыша. Как же я могла забыть?

Подбежала к двери смежной с моей комнатой и настежь открыла её. Малыш, как я временно назвала своего голема, стоял на двух задних лапах, готовый к прыжку, а передние, словно протянутые к жертве, нависли над самой моей головой; всё тело его замерло в этой неестественной позе, даже грудь не вздымается, а вот жёлтые глаза, напротив, бешено вращаются в глазницах. С острых клыков в разинутой пасти нитками капала густая слюна, а язык лишь слегка дрожал.

— Что с ним? — в испуге обратилась к Лукедону.

— Просто заморозил его на какое-то время.

— Разморозь, — приказала я, он же в ответ притворно-удивлённо поднял бровь. — Пожалуйста.

— Сама справишься.

— Но я не умею.

— Значит, я тебя научу. Вот для таких ситуаций и нужны тренировки. Как уже сказал, у тебя редкий дар, но слабый, поэтому его нужно развивать, иначе грош цена ему.

— Ты не говорил этого.

— Да? — Мне показалось или это «Да?» прозвучало взволнованно. — Ты просто забыла или я что-то перепутал, неважно, в общем. Приступим к первому занятию. Твой дар таков, что тебе не нужны никакие заклинания, амулеты, артефакты и прочее. Ты сама как один огромный артефакт — универсальный артефакт. Просто пожелай чего-то очень сильно и скажи это вслух — оно сбудется.

— Хорошо. — Я представила рожок шоколадного мороженого и произнесла: — Хочу мороженное, сейчас же.

Минуту ждала, другую, но ничего происходило. Попыталась ещё несколько раз, только с другими предметами, но итог всё тот же. В конце концов я разозлилась и начала ругаться. Мне было обидно за свою беспомощность.

— Тише, малышка, в следующий раз получится. — Лукедон приобнял и успокаивающе похлопал по спинке.

— Чёрт возьми, я хочу, чтобы мой голем разморозился, но у меня не получается даже... — Не успела договорились, как Малыш размяк и приземлился на все четыре лапы, чуть было не задев нас. Встрепенулся, прижал уши и оскалился на Лукедона, который, впрочем, ничуть не смутился, даже наоборот.

— Хорош мальчик. Я и не сомневался в тебе, такого красавца создала.

— Лукедон, я хочу побыть немного одна, — устало произнесла. Сделал же он мне приключение с утра.

О Загробные боги, этот суровый мужчина умеет, оказывается, строить обиженную моську! Лукедон так жалобно посмотрел, что я чуть было не пала под воздействием его чар и не прижалась к нему в объятии. Но, благо, сумела сдержаться.

— Я уйду, так и быть, но вечером у нас обязательная тренировка. Я не позволю тебе отлынивать. Смотри мне. — Помахал на прощанье пальцем у самого моего носа.

Наконец осталась одна. Тут же приобняла своего пушистого питомца; зарылась в густую белую шерсть; тёплое и мускулистое тело вибрировало от наслаждения. Словно кошка мурлычет, ей богу, и не отличить.

Та-а-ак, с Лукедоном разобралась, теперь дело дошло до Мора. Мне вот интересно, с какой стати он, обещавший защищать от вся и всё, вечно позволяет Лукедону творить всё, что его душа желает? Между ними словно тоже образовалась некая связь, и чувствую я, что нити ведут ко мне, — я связующее звено.

Сосредоточилась и мысленно позвала Мора, он же не заставил себя ждать — тут же откликнулся, а через минуты две уже вошёл в мою комнату. Малыш, до этого ласково мурлыкавший, злобно зарычал, не признавая в нём друга. Я даже почувствовала волну агрессии, причём с двух сторон. Не возлюбили они друг друга, ну что с этим поделаешь.

— Мор, вот мне интересно: чем таким подкупил тебя Лукедон, что ты, находясь в соседних комнатах, чувствуя его присутствие рядом со мной, позволяешь ему беспрепятственно проникать ко мне? А?

Мор виновато посмотрел себе под ноги.

(Хозяйка, если я не могу в полной мере позаботиться о вашей безопасности лично, то я найду того, кто справится с этим лучше, но даже так я никогда не покину вас. Таков мой долг!)

— Иными словами, ты хочешь привязать Лукедона ко мне, чтобы он, как мой мужчина, защищал меня?

(Нет, я его не привязываю...)

Вот тут Мор запнулся. Понятное дело, что он знает больше, но не желает раскрывать всех карт. Но как бы то ни было, он в первую очередь мой друг — следует никогда не забывать об этом —поэтому я не буду от него требовать ответа.

(Хозяйка, если вы желаете, я всё расскажу)

— Нет, не нужно. Мор, я верю тебе. В этом мире мне больше не за кого держаться. — Почему-то перед глазами всплыл мутный образ Лукедона. Прогнала видение и продолжила: — Если б не ты, то я бы стала игрушкой и товаром Лема ещё в первые дни, пусть и не по собственной воле. Неизвестно, какие грязные приёмчики он использовал бы в достижении своей никчёмной цели.

(Не волнуйтесь, хозяйка, мир не бесконечен, когда-нибудь я наткнусь на него, и тогда ему несдобровать)

— Не стоит, его алчность сыграла мне на руку.

Мор покорно кивнул.

— Мор, называй маня просто Ната и обращайся ко мне на «ты», — не смотря на смущённость, я была полна решимости. Он должен обращаться ко мне по имени.

(Боюсь, госпожа, я не смогу, я был так воспитан. Большую часть моей жизни меня тренировали для одной цели — служение хозяину или хозяйке)

— Мор, — мой голос стал тише, — а расскажи о своей жизни, если, конечно, хочешь, но можешь и не рассказывать...

(Да, я расскажу, давно пора. Признаться честно, я ждал, когда же вы спросите. Но как бы то ни было, моя история не так интересна, — он тяжело вздохнул и продолжил: — Я родился в мире, где правила война, жестокость и деньги. И когда старое оружие стало подводить, они изобрели новое — ассасинов. Нас выращивали в затхлых лабораториях искусственным путём. Сотни, тысячи эмбрионов развивались в стеклянных кувезах пока не становились полноценными, крупными и сильными младенцами. Вот история моего создания)

Плечи его поникли, но во всём остальном он ни капли не изменился. Словно рассказывает грустную историю, которая никак не касается его. Она произошла с кем-то, но только не с ним.

Приобняла друга и увела в другую комнату. Мы сели на большой диван, и я крепко сжала его шершавую ладонь. А он тем временем продолжил:

(Уже к трём годам нас начинали тренировать. В первую очередь прививали ненависть и агрессию ко всему окружающему. Многие даже сходили сума, а были и те, кто, поглощённый ненавистью, убивали сами себя, отрывали куски плоти, ломали кости... Для них всё было кончено. Если такие «негодные» выживали, то им помогали окончательно погибнуть. НО одновременно с этим в нас вселяли безмерное почтение и страх перед хозяйской рукой. Мы должны стать верными игрушками. Вот только, по неизвестным причинам, не все подчинялись и ломались под этим гнётом. Вот, к примеру, я. Меня не убили только потому, что я оказался самым сильным в серии)

Он замолчал на несколько секунд, крепко сжал мою ладонь, словно это спасательный круг, и продолжил:

(Нас учили многому... Не только подчиняться и убивать, но владеть почти всеми известными техниками боя; пользоваться и чинить любое оружие, притом не только из нашего мира; каждый из нас знал более десяти языков и наречий. Но главным нашим достоинством считалась молниеносная регенерация и способность перевоплощения. Здесь я тоже отличился, мой зверь был очень сильным, пускай и не самым...)

— Для меня ты самый-самый, — успокоила его, на что он, кажется, впервые мне улыбнулся.

(Я рад, что для вас я самый-самый, но боюсь, в этом статусе я не долго буду... Так вот, — резко перешёл с одного на другое, — мальчики, а мы в большинстве своём были только мальчиками, росли и крепчали. К ста тридцати годам мы были полностью обучены и покорены. Все, но только не я, хоть мне и приходилось это скрывать. Я с самого детства был не такой, как все. А всему виной мутация, которая поразила не только тело, дав огромную силу, но и мозг, наградив стойкостью и силой духа. Как раз в этом возрасте на нас и нанесли руны подчинения, которые, я уверен, ты уже видела на моём теле)

Для пущей достоверности он задрал рубаху, обнажив живот, и повернулся так, чтобы я могла разглядеть чёрную вязь татуировок лучше. Они сплетались и извивались вокруг его торса подобно змеям. А некоторые из них спускались ниже, к резинке штанов.

— Но на этом же всё не закончилось? — мой голос предательски дрожал, мне хотелось плакать.

(Дальше нам отрезали языки и, чтобы они не регенерировали обратно, на обрубке оставили знак принадлежности к клану ассасинов, раскалённой печатью. А после всех, без исключения, кастрировали. Они боялись, что, поддавшись плотским утехам, мы можем стать менее управляемыми. А ещё наши создатели не желали, чтобы, нарвавшись на женщин, мы оставляли за собой полукровок, что может помешать их бизнесу. Хоть клоны, коими мы все являлись, не могут иметь детей, но всё же были случаи. Ещё тогда, когда нас не лишали достоинства)

Я плакала. Если до этого момента ещё держалась молодцом, то теперь меня разрывала боль за друга, который столько пережил.

— А к-как т-ты умер? — произнесла, утирая сопли.

(Загнали в угол... Меня заклеймили «неуправляемым уровня А», после чего признали не годным и попытались убить. Но я не сдался даже тогда. Сам себе отрезал голову, благо для этого нож не нужен, хватит и острых когтей)

Вот теперь я рыдала навзрыд, а Мор обнимал меня за плечи, стараясь утешить, но напрасно.

Да всё бы ничего, но тут, совершенно неожиданно, дверь разлетелась на щепки. А за ней стоял злой Лукедон! Его грудь тяжело вздымалась, хвост метался из стороны в сторону с бешеной скоростью, а глаза сверкали адским пламенем ярости, кожа его потемнела на несколько тонов. Лукедон злобно посмотрел на Мора, который держал меня в объятиях утешая, и прорычал, брызгая слюной:

— Отойди. От. Неё. Иначе. Я. Уничтожу. Тебя.

Мор в ответ не менее злобно зарычал, но не выпустил меня. Даже не собирался!

— Это из-за тебя она плачет?!! — он готов был разорвать Мора на части. Более того, он как раз это и собирался сделать, когда я закричала во всю мощь:

— Прекратите!!!

Мор резко успокоился, видимо, под действием моего дара, а вот неугомонный Лукедон даже в лице не изменился.

— Ната, что он с тобой сделал? Ты только скажи...

— Ничего он со мной не сделал, а вот ты только что сломал мою дверь и превратил комнату в сплошной... — не успела я договорить, как всё начало преобразовываться обратно, под действием магии Лукедона. Одно мгновение, и всё как прежде. — В любом случае, тебе лучше уйти. Я в полной безопасности.

— Но...

— Нет.

Лукедон понуро опустил голову и вышел, закрыв за собой дверь. А я осталась в недоумении: что это было?

Мне предстоит о многом подумать.

***Загрузите NovelToon, чтобы насладиться лучшим впечатлением от чтения!***