ГЛАВА 14

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ВСЁ, ЧТО С ТОБОЙ ПРОИСХОДИТ, ЛЕЖИТ ТОЛЬКО НА ТЕБЕ

(Вы стали обладательницей ассасина)

Я часто гуляла по великолепному тринадцатому этажу, который, мне казалось, был бескрайним. Лишь раз удалось наткнуться на окно — как раз тогда, увы, когда я потеряла и всякую надежду хоть одним глазом взглянуть на небо, вдохнуть полной грудью свежий воздух, в котором так нуждалась. Но, как взору открылись бескрайние просторы, — правда, вид слегка портили гигантские башни и многочисленные постройки у основания замка — я смогла наконец успокоиться. Долго ещё стояла там, вглядываясь в даль, так и обнаружил меня Лукедон. Грустную и одинокую.

По правде сказать, всё те дни, что я провела в этом необычайно красивом месте, бок-о-бок с ним, мужчина не оставлял меня наедине с собственными мыслями и на час. Казалось, он чувствует потребность следовать за мной повсюду, куда только мне взбредёт в голову пойти. Стоило только остановиться, заглянуть в какое-нибудь зеркало или просто обернуться, как я видела его высокую, мощную фигуру. Он сидел где-нибудь в углу с книгой в руке и делал такое лицо, словно занимается очень важным делом, поэтому не может объяснить, почему он здесь, а не где-то ещё.

За эти три дня я так свыклась с его неизменным присутствием, что перестала его замечать. Теперь он больше часть интерьера, нежели умный и сильный мужчина, у которого есть и свои дела. Но вместо этого он нянчится с моей персоной. Это мило, даже очень... Я так к нему привыкла, что каждый раз, замечая его отсутствие, становилось как-то пусто, одиноко и холодно, словно чего-то не хватает… чего-то дорогого…  Меня пугают собственные чувства, уж слишком привязываюсь к нему.

А вот Мора, наоборот, почти не видела, как и кого бы то ни было другого. Вообще, сказать честно, всё вокруг словно вымерло. Но кто-то же убирал мою постель, готовил мой гардероб! Но кто и как? — вот в чём вопрос. Я старалась не уделять этому особое внимание и просто наслаждалась фактом, что за мной всё приберут, как бы сильно ни нагадила. Но я, конечно, старалась не злоупотреблять положением.

— Нравится?  — слегка хрипловатый мужской голос вывел из пелены мыслей. — Могу найти для тебя художника, он, думаю, теперь, спустя двести лет, как написана эта картина, стал вдвое лучше. Напишет ещё много таких для тебя.

Замерла у великолепного полотна, изображающего баталию, поэтому Лукедон  ошибочно подумал, что я уже с десять минут занимаюсь созерцанием и восхищением. Хотя, на самом деле, я даже толком ничего и не разглядела.

— Нет, не надо, тем более, даже нарисуй мне картину, я не найду для неё места... А-а, точно, — вдруг вспомнила, — ведь мне же по положению должны вручить земли и жилище. Об этом не следует беспокоиться. — Я мечтательно закатила глаза и продолжила: — Да, скоро будет свой домик...

Послышался скрежет зубов — опять злится, а я снова не знаю за что. Эти его перепады настроения пугают. Словно он желает, чтобы всё шло по определённому сценарию, ведомому ему одному, а каждое моё «уклонение» приводит его в гнев.

— Как хочешь, — надо отдать ему должное, в этот раз он быстро успокоился.  — Знаешь... — Лукедон хотел было что-то ещё сказать, важное, наверно, но звук открываемой двери прервал его на полуслове.

Это вошёл Мор.

За сегодняшний день я вижу его впервые, хотя уже далеко за полдень. Мор быстрым шагом направился ко мне, преодолевая немалое расстояние между нами. Уж больно комната просторна. Однако Лукедону, по-видимому, не понравилось присутствие моего гиганта: он перегородил ему путь своим не менее внушительным телом, одна рука задвинула меня за спину, где я и обосновала свой наблюдательный пункт, а другая протянута вперёд в предупредительном жесте. О боги! Неужто они сейчас ещё и поссорятся или ещё хуже — подерутся?

Мужчины угрожающе смотрели друг на друга: никто не хотел уступать сопернику.

— Нет, мы уже говорили на эту тему, — начал Лукедон леденящим душу голосом.

Вот тут-то я и не смогла удержаться и всё же встряла, хоть мысленно обещала себе, ещё давно, что не буду вмешиваться в их разногласия. Однако каждый раз нарушаю своё же слово.

— И на какую тему вы там говорили, не подскажешь? — обратилась к Лукедону; он, услышав мой голос, вздрогнул, словно вор пойманный на очередной краже. — Ну? Я жду. Хватит с меня ваших пряток, гляделок, секретиков и тому подобного. Устала.

Вышла из-за спины Лукедона и вклинилась между мужчинами. Лукедон так жалобно смотрел, что я почти пожалела о содеянном. Где он только глазки научился строить? Хотелось прыгнуть ему в руки, обнять, поцеловать... в щёку и успокоить, словно маленького ребёнка, оставшегося без сладкого. Почему в мою голову лезут такие мысли? Почему так хочется быть с ним рядом, прикасаться к его горячей коже, наслаждаться неповторимым ароматом?.. — ответы я не знаю.

— Ната, я разберусь, не стоит беспокоиться, — заверил он, однако я не повелась.

— Нет, мне нужны объяснения. Немедленно!

Лукедон, немного замявшись, всё же ответил, хоть и не без недовольства:

— Ты знаешь, кто такой этот твой Мор? — риторически спросил. — У него во рту стоит печать ассасина. Такие, как он, служат только одному хозяину, которого выбирают лишь раз. Так случилось, не знаю по какой неведомой причине, что он оставался без хозяйской руки при жизни, что бывает крайне редко. А ты, как уже понял, увы, уже владеешь его преданностью. Он выбрал хозяйку, осталась только привязка, чтобы ты могла «активировать» силу.  Ассасины очень сильны, поверь мне, а этот в особенности.

К концу его речи я стояла ошеломлена, уж больно сильно потрясение. Да, я догадывалась, что есть причина послушанию, но чтобы ТАК и думать не смела. Зная немногое об ассасинах своего мира, могу сказать, что иметь такого слугу — будем честны — крайне сложно. Их безграничная преданность пугает. А ещё следует понимать, что эта связь никуда не денется, разорвать её способна только смерть, если бы мы были живы. Но, к сожалению или к счастью, мы оба мертвы.

— И-и-и… — начала было я. Но Лукедон продолжил за меня:

— …и тебе следует заглянуть ему в рот.

Мор покорно встал на одно колено, запрокинуть голову назад, разметав чёрные волосы по спине, и разомкнул тонкие губы. Не удержавшись, заглянула внутрь. Как и предполагала, языка не было, вместо него короткий обрубок — как же это было больно! — с выжженным знаком. Странный, слегка угловатый иероглиф, взятый в круг, расползался красными нитями ожога. Только теперь мне вспомнилось, что госпожа Мемори уже заглядывала к нему в рот. Получается, она знала, как и Дит, думаю. Всё знали, кроме меня! И этот паршивый гад тоже скрывал от меня столь важный факт! Зачем это ему?

Я была очень зла, что не скрылось от мужчин. Они потупились и слегка отошли в сторону, чтобы, видимо, не злить ещё больше своим присутствием. Правильно и сделали. Я так зла, что, кажется, готова самолично их прибить. Притом обоих! Мор, тоже мне, хорош. Нет чтобы хоть на листочке написал...

— Я должен сразу предупредить, — начал Лукедон, — приняв его, пути обратно не будет. Но, к счастью, у тебя есть я, поэтому даже не думай о нём! Слышишь? Не смей! — Лукедон схватился за моё запястье и дёрнул к себе, Мор же на это только рыкнул, однако не посмел вмещать без особой надобности.

Ревность???

Я ошарашенно смотрела на него и не могла понять: действительно ли он ревнует или мне только кажется? Возможно же, что я всё не так поняла. Может, здесь вполне обычно так проявлять чувства дружбы… Дит же тоже ревновал, однако с ним я никогда не испытывала такого жгучего, туманящего разум удовольствия от, казалось бы, пустых, ненужных слов. Хотелось раззадорить ревнивца ещё больше, чтобы он схватил меня и...

Резко одёрнула себя, заставляя мысли течь спокойнее. Хватит фантазий!

— Но что мне делать? — растерянно спросила, сжавшись в комочек.

— Довериться мне, более ничего не нужно. Я достаточно силён и влиятелен, чтобы защитить лю... тебя.

— Можно его сделать свободным?

— Уже никогда. Он выбрал хозяйку и теперь будет следовать за ней всегда. Ты забрала его преданность, — слова кинжалом вонзились в сердце, причиняя невыносимую боль.

«Хозяйка», «забрала преданность» — я не хотела этого, видят боги. Но выбора нет! Я в ответе за него.

— Я стану его хозяйкой... — едва произнесла, покрываясь пунцовыми пятнами смущения.

Такая бурная реакция Лукедона удивила. Он, словно безумный, заметался из стороны в сторону, поглядывая то на меня, то на Мора. Мужчина зол... нет, не просто зол — он в ярости! Длинный хвост со свистом хлестал по мощным бёдрам, разрывая тонкую ткань брюк. Чем-то он походил на быка, перед которым помахали красной тряпкой, а потом тут же скрылись. Вот он и ищет, кого же боднуть в мягкое место. Тут он выдвинул:

— Он же кастрат! Скопец! Никогда не удовлетворит тебя — знай это. У него совсем ничего нет, что может привлечь… ничего… — под конец пылкие речи издохли. Он остыл также быстро, как вспыхнул. — Делай, что считаешь правильным. Я не в силах тебе запретить... — а потом совсем тихо добавил, но я всё же услышала: — пока...

Я только усмехнулась на такое заявление.

— Лукедон, что за истерики, словно я выйти замуж собираюсь. Мы в любом случае будем вместе. А раз эта «привязка» нужна для активации силы, то так и быть. Хуже, поверь, не станет.

Он хмыкнул, а после ответил, будто бы небрежно: «Делай, что хочешь». Сел в просторное кресло, закинув ногу на ногу, и принял отрешённый вид.

— И что теперь делать? — в растерянности спросила, однако Мор, по-видимому, точно знал своё дело.

Он склонился передо мною, встав на одно колено. Даже в таком положении едва ли казался меньше; его лицо было чуть ниже моей груди. Длинные пальцы схватили край платья и приподняли его, обнажая колено. Мор нагнулся ещё ниже, приблизил мою конечность к своему лицу. Я стояла в неудобной позе, напряжена, ничего не понимая, спиной чувствуя недовольный взгляд Лукедона.

Странные, непонятные звуки донеслись до меня. Это Мор! Он что-то шипел, свистел и хлюпал. Чем-то это похоже на пение птицы: огромной, уродливой и опасной. Иногда звуки, казалось, складывались в слова. Потом холодные губы коснулись моего обнажённого колена в благоговейном поцелуе. Столько радости и покорности было в этом, что я поневоле нахмурились. Не должна душа самолично заковывать себя в неразрывные цепи рабского служения, да при том с таким трепетом и волнением. Но ничто уже, увы, не изменить. Карты брошены...

С минуту ничего не происходило, а потом понеслось... Его и без того громадная фигура стала увеличиваться; острые когти заблестели лезвиями, пугая; одежда, став мала, разорвалась под напором стремительно растущего тела; лицо приобрело такой свирепый вид, что я в ужасе отшатнулась, прикрываясь в защитном жесте. Лукедон тут же среагировал: сграбастал моё дрожащее тело в охапку и прижал к своей горячей груди.

— Всё, малышка, теперь всё хорошо. Не бойся, — успокаивал он, — он не причинит вреда.

Всхлипнула один раз, а после всё же решилась взглянуть на друга. Описать его я не возьмусь, уж больно пугающего вида... Мор совсем изменился. Его громадная туша, казалось, заполнила собой всё свободное пространство некогда просторной комнаты. Он пугал, подавлял, но вместе с тем дарил ощущение безопасности — с таким и в пекло не страшно!

(Хозяйка, — раздалось в голове)

— Ты слышал? — обратилась к Лукедону.

— Что именно? Если ты про голос, то это в пределах обычного.

— А? Он..

— Да, он. А теперь хватит любоваться его боевой трансформацией. Прикажи ему вернуться обратно. Он пугает тебя.

— А тебя не пугает?

Лукедон, низко склонившись надо мной, с томным голосом произнёс:

— Малышка, поверь мне, твой ассасин и близко не стоит с моим уровнем силы. Хотя, стоит отдать должное, он очень силён, даже слишком. — Мы с нежностью смотрели друг другу в глаза, но я всё же нашла силы разорвать этот контакт и попросить Мора вернуться в обычную форму. Он, ответив «слушаюсь, хозяйка», трансформировался обратно, но, однако, одежда уже утрачена. Лишь подобие набедренной повязки прикрывает его достоинство. Поэтому я, против воли, насладилась видом на чёрную вязь татуировок по мускулистому торсу. Мой интерес был самым обычным, кроме банального любопытства ничего не почувствовала при виде шикарного мужского тела, от которого у любой потекут слюнки.

— Опять засматриваешься, — недовольно проскрежетал Лукедон, повернув моё лицо в другую сторону. — Ну ничего, я тебе покажу, не сегодня так завтра, что значит по-настоящему сильное и красивое тело мужчины, — больше похоже на угрозу, нежели обещание.

— Ну-ну, — ответила. А потом спрыгнула с рук и, не прощаясь, покинула мужчин. Мне предстоит многое обдумать. В первую очередь свои чувства, что так некстати разгораются, грозясь уничтожить остатки свободы, что я так сильно люблю.

***Загрузите NovelToon, чтобы насладиться лучшим впечатлением от чтения!***