Глава Вторая

– Давай с самого начала, – Джастин вздохнул, усаживаясь на большой кожаный стул у письменного стола. Он откинулся на спинку и устало потер переносицу. – И, прошу тебя, давай по порядку.

Я сидела напротив, на расстоянии метра, с другой стороны стола. Эта комната была похожей на личный кабинет и домашнюю библиотеку одновременно: слева и справа тянулись полки, заставленные книгами, а рабочий стол из красного дерева, за которым мы разместились, был завален разными бумагами. Он располагался у дальнего окна, в которое все так же барабанил дождь.

Высокий торшер освещал комнату, но из-за отсутствия солнечного света в комнате все равно было немного мрачно. Впрочем, это не мешало нам двоим разглядеть то, что я достала из своей черной папки, лежащей у меня на коленях.

Я опустила фотографию на стол, и Джастин нехотя потянулся к ней, чтобы рассмотреть поближе.

– Мою маму зовут Кассандра. Она познакомилась с Оливером Тэйтом двадцать лет назад, в Новом Орлеане, на одном из благотворительных вечеров. Моя мама работала волонтером в местном благотворительном фонде, – я указала пальцем на фотографию. – Это фото было сделано в день их знакомства.

Джастин кивнул.

– Я вижу.

Меня радовал тот факт, что он не смотрел на фотографию с подозрением, как будто был заранее уверен, что я подсовываю ему отфотошопленный снимок. Я готовила себя к подобной реакции, но пока все шло хорошо. Джастин впустил меня в свой дом и позволил мне рассказать ему правду – и лишь это я уже считала настоящим успехом.

– Моя мама знала, что его звали Оливер, знала, что он был человеком при деньгах, – продолжила я свой рассказ. – Но она не знала, чем он занимался, не знала, была ли у него семья. Он был красивым мужчиной, проявляющий к ней знаки внимания, и...

Джастин вдруг хмыкнул.

– Хочешь сказать, что твоя мама была волонтером на благотворительном вечере, и не имела понятия, как выглядел Оливер Тэйт, пожертвовавший в ее фонд деньги?

Я понимала недоверие Джастина и постаралась ответить спокойно. По жизни я была достаточно вспыльчивой, но этот разговор – последняя ситуация, в которой мне стоило бы выпускать коготки.

– Это было двадцать лет назад. Моя мама была очень юной, ей было всего двадцать. Она училась в медицинском колледже. Она не была организатором фонда. Она была волонтером, помогающим развешивать баннеры и расставлять на столах закуски, не более. Вряд ли она вообще имела представление, кто такой Оливер Тэйт.

– Оливер Тэйт – владелец самой крупной строительной компании в Северной Америке...

– Она была самой простой девушкой, – запротестовала я, сжав руки в кулаки под столом. – Думаете, обычные люди имеют понятие, как вы выглядите? Вы не звезды, о которых рассказывают по телевизору.

Джастин вздохнул.

– Хорошо. Что было дальше?

– Они провели вместе две недели, – я достала из папки еще одну фотографию. На ней были изображены моя мама и Оливер Тэйт, гуляющие по мосту. – Как я уже сказала, моя мама была очень юной, наивной и влюбчивой. Между ними было больше, чем... милые прогулки за ручку, – и доказательством их связи была я. – Через две недели Оливер уехал. Он сообщил ей, что не создан для длительных отношений и навешал прочую лапшу на уши, чтобы она не вздумала его искать.

Джастин выпрямился и облокотился на стол.

– Хорошо. Предположим, это правда. Твоя мама забеременела. Она не предприняла никаких попыток найти Оливера Тэйта и сообщить ему о ребенке?

Джастин смотрел на меня так пристально, что мне стало не по себе. Я нервно сглотнула. Пытаясь избежать его взгляда, я опустила глаза на предметы на столе и заметила детский рисунок среди стопок документов и папок. Цветными карандашами там был нарисован домик, три человечка из палочек и существо, чем-то напоминающее таксу. Я тут же вспомнила, что, несмотря на относительно юный возраст, (Джастину было двадцать четыре), у него уже была дочь. Я вычитала об этом в интернете пару месяцев назад.

Меня кольнула зависть. Мне бы хотелось, чтобы мой отец хранил мои рисунки у себя в кабинете.