...-Часть 1-...

У каждого человека есть свой маленький ритуал, знаменующий начало дня. Кто-то не может проснуться без чашки крепкого кофе, чьё-то утро начинается с поцелуя любимого человека, а моё — с идиотской ухмылки Осаму Дазая, внезапно возникающей в дверном проёме моего безупречно организованного кабинета.

— Куникидушка!~ Доброе утро! Солнце сегодня просто прекрасное, не правда ли? Идеально для двойного самоубийства с прекрасной дамой!

Этот назойливый, нарочито томный голос действовал на мои нервы вернее, чем скрежет мела по доске. С каждым днём он бесил меня всё сильнее и сильнее. Это было какое-то фундаментальное, несправедливое нарушение миропорядка. Я, Куникида Доппо, человек, чья жизнь подчинена строгому распорядку и идеалу, вынужден каждое утро начинать с этого хаоса в образе человека.

Было, есть и, я уверен, будет всегда именно так. Все мои старания, часы, проведённые за безупречным оформлением отчётов, расстановкой всего по полочкам — как материальными, так и в делах агентства — растворялись в воздухе, стоило ему появиться и блеснуть какой-нибудь дурацкой шуткой. Словно это он, а не я — столп, на котором держится вся работа этого учреждения. И самое необъяснимое — девушки. Почему они смотрят на этого ленивого, никчёмного, одержимого суицидом болвана с таким обожанием? Что он может предложить? Несерьёзность, ветренность, опасность? Разве это ценится выше, чем надёжность, порядочность и трудолюбие?

Но я связан по рукам и ногам. Терпеть его — моя обязанность, мой долг. Иного выхода нет. Ведь под ликом шута скрывается нечто куда более мрачное и опасное. Ленивый самоубийца — это лишь фасад. За ним прячется бывший мафиози, извлечённый из самого ада Портовой мафии. Настоящий волк, искусно притворяющийся безобидной овцой. Его интеллект — опасное и отточенное оружие. Есть ли тот, кто смог бы его превзойти? Нет. Или... пока нет. В этом и заключается самая горькая пилюля.

Сегодняшний день ничем не отличался от других в своей раздражающей обыденности. Если не считать одного обстоятельства — палящего солнца, нависшего над Йокогамой. Воздух дрожал от жары, асфальт плавился под ногами. Даже самый стойкий человек мечтал бы о тени и прохладном напитке. Но только не Дазай. Этот придурок, словно насмехаясь над самой природой, явился в своём потрёпанном песочного цвета плаще, застёгнутом на все пуговицы. Вид был настолько нелепым, что вызывал не смех, а лишь глухое раздражение. Он словно жил в своём собственном, искажённом измерении, где законы логики и здравого смысла не действовали.

Помимо его персоны, сегодняшнее утро ознаменовалось ещё одним тревожным знаком. Курьер доставил конверт. Тяжёлый, глянцевый, от него пахло дорогими чернилами и чем-то металлическим, знакомым до боли. На обратной стороне красовалась всем известная эмблема — символ Портовой мафии. Мои пальцы непроизвольно сжали бумагу чуть плотнее. Я не знал, что содержимое, но любое послание от них сулило лишь проблемы. Директора Фукудзавы не было на месте, а вскрывать корреспонденцию, адресованную лично ему, строжайше запрещено моим же собственным кодексом. Я понимаю всю важность этого письма. Разумеется, я передам его шефу при первой же возможности.

К вечеру моя голова гудела так, будто внутри её раскачивали колокола. Давящая жара, постоянное нервное напряжение от присутствия Дазая и тёмное пятно в виде мафиозного послания сделали своё дело. Казалось, череп вот-вот расколется на части. Предупредив Танидзаки, что завершаю работу раньше и чтобы он присмотрел за порядком, я наконец-то выбрался из душного агентства. Прохладный вечерний воздух должен был принести облегчение.

...-Часть 2-...

Стрелки часов на стене неумолимо ползли вперёд, а место Куникиды напротив оставалось пустым. Его стол, обычно безупречно чистый и заваленный аккуратными стопками бумаг, казался сегодня осиротевшим и неестественно большим.

— Что-то Куникида опаздывает... — произнёс Дазай, развалившись в своём кресле, но в его голосе привычная игривость была приглушена лёгкой, едва уловимой ноткой беспокойства.

Он уставился в пустоту, его палец бессознательно барабанил по столешнице. — "Куникида и опоздание? Это не просто редость. Это восьмое чудо света, не иначе. Или конец света всё-таки настал, и я его проспал?"

— Странно, его телефон тоже отключён, — добавил Ацуши, сжимая в руках свой собственный мобильник, будто пытаясь силой мысли заставить его зазвонить. На лице юноши читалась неподдельная тревога. — Он вчера к вечеру выглядел очень уставшим, почти больным. Может, ему нехорошо?

Время шло, приближаясь к обеду, а Куникиды всё не было. Дазай уже не шутил. Он сидел, подперев голову рукой, и хмуро размышлял, его тёмно-карие глаза были серьёзны и сконцентрированы. Внутри него, в том самом месте, где когда-то жил холодный и расчётливый мафиози, что-то ёкнуло, подавая тревожный сигнал.

"Он не такой. Он — идеалист до мозга костей. Человек, живущий по расписанию. Он всегда, абсолютно всегда предупреждал, если по тем или иным причинам не мог появиться в агентстве. Даже если бы у него отнялись ноги, он бы дополз до телефона, чтобы отправить уведомление. И уж тем более он никогда не отключил бы свой телефон. Это его связь с миром, с работой... с нами. И даже Фукудзаву он ничего не сказал".

К вечеру тихое беспокойство переросло в откровенную тревогу, витавшую в воздухе густым, тяжёлым туманом. Остальные списывали исчезновение на банальную простуду — пустяк, не более. Но Дазай так не считал. Внутри него что-то настойчиво и громко кричало о надвигающейся беде. Это было шестое чувство, выкованное в тёмных переулках и на кровавых разборках, — инстинкт хищника, учуявшего кровь.

Никому не сказав ни слова, не блеснув своей дурацкой улыбкой для прикрытия, он подошёл к Эдогаве Рампо. Тот, вопреки привычке, не был погружён в игры. Он нервно крутил в руках очки, его взгляд был расфокусированным — верный знак того, что его «Сверх-Дедукция» работает вхолостую, натыкаясь на противоречия.

— Ты что-то почувствовал, — тихо, без предисловий, сказал Дазай. Это было не вопросом, а констатацией факта. — И я тоже. Дай мне направление.

Рампо лишь молча взглянул на него, и в этом взгляде было понимание. Он кивнул в сторону окна, за которым сгущались сумерки. Этого было достаточно.

Идя по темным, наползающим друг на друга переулкам, Дазай никак не мог выкинуть из головы образ Куникиды. Его строгая фигура, вечно нахмуренный лоб, очки, сквозь которые он смотрел на мир с идеалистическим максимализмом... Его раздражающая, но такая знакомая принципиальность.

— Что же ты скрываешь, Куникида? — прошептал он в сырой вечерний воздух, и слова его растворились в надвигающемся тумане. — Или... что скрыли от тебя?

Послышался едва уловимый шорох — звук каблука по мокрому асфальту, звук, который не принадлежал случайному прохожему. Лёд пробежал по спине. Дазай замер, его поза внешне оставалась расслабленной, но каждый мускул был напряжён до предела. Он понял — он здесь не один.

В густых сумерках, в щели между двумя домами, блеснула пара изумрудных глаз. Холодных, бездонных, лишённых всякой эмпатии. Этот взгляд был живым предупреждением, молчаливой угрозой, высеченной из самого мрака.

И словно в унисон этой угрозе, с неба упали первые тяжёлые капли дождя. Тёмные, свинцовые тучи окончательно сгустились над Йокогамой, похоронив память о вчерашем палящем солнце. Они несли с собой не просто сырость, а леденящую тоску и ощущение неминуемой беды.

Раздался оглушительный, разрывающий тишину взрыв.

Грохот, пришедший из глубины тёмного переулка, заставил содрогнуться лужи на асфальте, сбил с оголённых ветвей последние мокрые листья. Ударная волна ошметьями разорвала плащ Дазая. Прохладный порыв ветра подхватил клочки бежевой ткани и понёс их прочь по городу, смешивая с жёлтой листвой и колючими каплями дождя.

(P.S. Мы начинаем писать этот фанфик для вас❤️, знаю что многим фанатам БСД интересен Куникида да и в общем его жизнь, тут мы представляем АУ в котором покажем персонажей совсем с другой стороны(?))

...– Часть 3 –...

Куникида до сих пор не появился в агентстве. Он не отвечал на звонки, что было для него абсолютно нетипично. Но самое тревожное было в другом — Дазай тоже не пришёл. Обычно его отсутствие списывали на привычку отлынивать от работы, но сейчас это было другое. Ведь вчера он ушёл именно к Куникиде... Так почему же теперь они пропали оба? Гнетущая тишина вместо их привычных перепалок давила сильнее любого шума.

— Господин Рампо, как вы думаете, что с Куникидой? Куда он пропал? И где Дазай? — с нарастающей тревогой в голосе спросил Ацуши.

Эдогава Рампо, обычно погружённый в свои игры и сладости, на этот раз выглядел непривычно настороженным. Он снял очки и нервно потер переносицу, его внутренний детективный механизм, «Сверх-Дедукция», работал на износ. Он чувствовал опасность, тяжёлую и липкую, как смола, но не мог сразу определить её источник.

Портовая мафия? — Они не те, кто действует тихо, предпочитая демонстративную силу. Гильдия? — Какой в этом смысл? Они оба пропали почти одновременно, но бесшумно, без следов борьбы. Искать виноватых вслепую казалось глупым, но отбросить эту мысль было невозможно. В голову лезли одни вопросы без ответов.

"Допустим, их похитили. Но зачем? Кто? Почему именно они?"

Способности «Поэзия в Доппо» и «Неполноценный человек» не были уникальны, как у Ацуши. Дазай, конечно, ценная цель для врагов, но Куникиду легко мог заменить любой другой эспер. Его похищение не имело стратегического смысла.

Способность Рампо в этой ситуации не помогала, а лишь запутывала сильнее, нагромождая версии и противоречия. Он чувствовал, что ответ где-то на поверхности, но не мог его ухватить.

И вдруг... всё будто встало на свои места.

Картина прояснилась с такой пугающей ясностью, что у Рампо перехватило дыхание. Руки задрожали, глаза расширились от ужаса перед открывшейся истиной. Он всё понял.

"Почему он так поступил? Разве Фукудзава сделал ему что-то плохое? Нет... Это же... Это же..."

Судорожные мысли, смешанные с паникой, не давали покоя. Нужно было срочно предупредить остальных! Он резко вскочил с кресла, обращаясь к Ацуши и остальным в помещении:

— Я знаю, что с ними! Куникида и Дазай не просто исчезли! Они... Это он! Он всё это задумал! —

Но его словам не суждено было быть услышанными.

Раздался короткий, сухой хлопок выстрела с улицы — звук снайперской винтовки с глушителем. Пуля вошла точно в висок, пройдя навылет. Алое пятно с плеском расписалось на стене позади него, создав мгновенную и ужасную фреску. Взгляд Рампо, полный осознания величайшего предательства, на мгновение остекленел от шока, а затем угас. Его тело безвольно рухнуло на пол, в неподвижности застыв в немой гримасе ужаса.

То, что он узнал, испугало его не на шутку. А выстрел из ниоткуда заставил замолчать навсегда.

...– Часть 4 –...

Гробовая тишина, наступившая после выстрела, была оглушительней любого взрыва. Её нарушил лишь сдавленный, безнадёжный вздох Йосано — и нарастающий, предательский треск её собственных кулаков. Руки доктора предательски тряслись, а по щекам катились слезы ярости и беспомощности. Перед глазами стояли воспоминания из прошлого, нахлынувшие сокрушительным ураганом. Она видела сотни смертей, но это... Рампо...

Она бросилась к нему, едва не споткнувшись, забыв о гордости и хладнокровии. Её способность могла исцелить любую рану, но была бессильна перед смертью. Время застыло, превратившись в тягучий, кошмарный сироп. Не говоря ни слова, с тихой, леденящей душу нежностью, она подхватила его на руки и понесла в сторону, в уединённый угол, подальше от испуганных глаз младших сотрудников. Рампо был для неё не просто коллегой. Он был тем, кто когда-то вернул ей желание жить. Он не мог уйти так... просто не мог!

Но часть её сознания, холодная и аналитическая, уже работала. "Откуда выстрел? Окна целы, пуля вошла с улицы... но почему мы не слышали звука? Глушитель. Снайпер. Профессионал." Леденящая догадка пронзила её: а не мог ли стрелок быть кем-то из своих? Но остальные были здесь, на виду... И главное — зачем? Кто-то очень не хотел, чтобы Рампо закончил свою фразу.

Ацуши, всё ещё не в силах оторвать взгляд от кровавого пятна на стене, вдруг почувствовал знакомое покалывание в ноздрях. Запах. Слабый, почти призрачный, но оттого не менее отталкивающий — запах серы. Тигриный нюх уловил его, когда мимо, заливаясь слезами, пробежала Наоми, а Танидзаки пытался её утешить. Запах шёл от них. Кто-то явно хотел подставить эту парочку — энергичную девчонку без способностей и её преданного брата? Нет, нелогично. Слишком просто. Значит, это был чей-то расчётливый ход, чтобы посеять сомнения и панику.

Мысли Ацуши прервал оглушительный грохот.

Двери в приёмную детективного агентства с грохотом распахнулись, будто от удара тараном, едва не сорвавшись с петель. В проёме, окутанный клубами уличного тумана и сгущающихся сумерек, стояла невысокая, но плотно сбитая фигура в чёрном пальто и шляпе. Его появление было внезапным и властным, словно сама тень Портовой мафии накрыла собой солнечный свет. Это был Накахара Чуя. Его острый, ястребиный взгляд мгновенно оценил обстановку: шок на лицах, пятно на стене, отсутствие старших детективов. На его лице не было и тени привычной ярости — лишь холодная, всепонимающая серьезность.

(P.S. первая-вторая часть была переделана, поэтому скорее всего выйдет вместе с этой, но спешу вас огорчить что скорее всего новые части будут выходить раз в две недели если не реже так как на данный момент авторы этого фанфика переходят в 8 класс, а это подготовка к экзаменам и возможная подготовка к колледжу)

...-Часть 5-...

— Дело мафии, — голос был ровным, без эмоций, как чтение протокола.

Ацуши непроизвольно выпрямился, почувствовав не опасность, а нечто худшее — полный, абсолютный контроль. Этот человек дышал иначе: вдох короче выдоха, будто даже воздух должен был подчиняться его ритму.

— Объяснитесь, — это был не вопрос, а приказ. Голос Фукудзавы прозвучал из глубины кабинета. Директор не дрогнул, лишь пальцы его сомкнулись на рукояти катаны, лежащей в ножнах.

Человек в дверях медленно повернул голову, и свет лампы упал на нижнюю часть лица — плотно сжатые губы, жёсткую линию подбородка.

— Осаму Дазай исчез. Мафия предлагает сотрудничество. — Ни одного лишнего слова. Ни одного лишнего движения.

Ацуши заметил, как перчатки в карманах шевельнулись, будто пальцы внутри них сжались. Малейшее движение, выдающее напряжение.

— И чего вы хотите? Сомневаюсь что мафия настолько щедра что станет помогать даром. — Фукудзава не двигался, но каждый мускул его был напряжён.

— Губы чуть дрогнули, изображая хитрую, лисью ухмылку. — Последний раз его пропажа привела к появлению Шибусавы. Мы не можем допустить повторения подобного.

Он сделал шаг вперёд — не угрожающе, а функционально, как шахматист, передвигающий фигуру. Воздух не сдвинулся с места, но давление возросло. Он определенно знал что сейчас мафия может ставить свои условия, лучшее положение предавало ему больше уверенности и какой-то страсти в глазах. Голос его был уверенным и надменным, будто он хозяин этого хаоса.

— Вижу дела агенства так себе идут. — его надменный взгляд скользнул по пятну на стене. — Наше предложение — не помощь. Это необходимость.

Он остановился в трёх шагах от Фукудзавы. Не приближаясь, но уже заполняя опасностью всё пространство.

— Мы предоставим вам наших людей в обмен на информацию. Босс приказал сообщить о срочной встрече, поэтому мы ожидаем что агенство не струсит явиться на встречу.

Его голос оставался ровным, но в последних словах прозвучала сталь — не угроза, а констатация.

...– Часть 6 –...

Тиканье настенных часов в кабинете Фукудзавы отмеряло секунды тягостного молчания. Два лидера — света и тьмы — сидели друг напротив друга, разделённые лишь шириной полированного стола. Мори, обычно источавший невозмутимость кота, умывающего лапкой, сегодня был заметно напряжён. Лёгкая хмурость между бровями, чуть более собранные плечи, едва уловимое подрагивание указательного пальца на колене — для такого человека, как он, это было равноценно открытой панике. Пропажа Дазая очевидно беспокоила его куда сильнее, чем он готов был показать.

Переговоры текли спокойно, почти неестественно. Мафия не выдвигала ультиматумов, не ставила условий. Они предлагали помощь, и в этой подчёркнутой простоте крылась дьявольская загадка. Каждый их жест, каждое произнесённое слово были отточены и лишены случайностей. Ацуши, стоявший в тени у стены, не мог избавиться от нарастающего чувства тревоги. Его беспокоили не столько эти переговоры, сколько затянувшееся отсутствие Йосано и Рампо. Они ушли слишком давно. И слишком тихо.

-----------------------------

Сознание вернулось к Йосано постепенно, вытесняя мрак болезненной ясностью. Первым пришло осознание холода — ледяного, пронизывающего, исходящего от грубого каменного пола. Затем — ноющая боль во всём теле, словно после сильного удара. Она медленно открыла глаза, пытаясь пронзить взглядом густую, почти осязаемую темноту. В ноздри ударил спертый воздух, пахнущий сыростью, плесенью и старой, запёкшейся кровью.

Рядом, прислонившись к шершавой каменной стене, сидел Рампо. Его руки были грубо скручены за спиной верёвкой, впивающейся в запястья, а рот затянут плотным кляпом. Но не это заставило сердце Йосано сжаться в ледяной комок. Его глаза — всегда такие живые, полные озорного любопытства или сосредоточенного блеска — теперь были широко распахнуты и наполнены животным, первобытным ужасом. В них не осталось и следа от того гения, что разгадывал самые запутанные преступления. Теперь это был взгляд загнанного зверя, увидевшего нечто непостижимое. Она никогда не видела его таким. Даже в самые мрачные моменты его взгляд всегда искрился азартом разгадки. Сейчас в них был только чистый, немой, всепоглощающий страх.

Они даже не поняли, откуда раздался голос. Он возник из темноты, низкий, грубый, лишённый всякой теплоты и интонации, будто скребущий по ржавому металлу.

— Рекомендую не предпринимать ничего. Иначе пожалеете.

В темноте, словно из самой тени, материализовалась высокая фигура. Идеально сидящий чёрный костюм, без единой морщинки. Лицо скрыто тёмной повязкой, оставляющей лишь узкие прорези для глаз. В них не читалось ничего — ни злобы, ни удовольствия, ни любопытства. Лишь плоская, бездонная пустота. Этот человек внушал страх не угрозами, а самой своей бездушной, монолитной сущностью, нарушающей все законы мироустройства.

Рампо, казалось, сжался ещё больше, пытаясь стать незаметным. Он всё понял. Он уже знал ответ на главную загадку. И от этого знания его буквально трясло.

Будто забыв о собственной безопасности, движимая порывом ярости, отчаяния и профессиональной необходимости доктора что-то делать, Йосано выкрикнула, и её голос гулко отозвался в каменной комнате —Где Дазай?! Что вы с ним сделали?!

Ответом был не голос. Ответом был ослепительный всполох огня и оглушительный хлопок, разорвавший тишину. Острая, жгучая, разрывающая боль в колене заставила её захлебнуться собственным криком.

Из темноты послышался тот же спокойный, почти механический голос: —Я просил о тишине. В следующий раз пуля будет в его голове. И поверь, я не дам тебе его спасти.

В его словах не было ни злорадства, ни гнева. Лишь холодная, неоспоримая констатация факта. Он выдержал паузу, давая боли достичь пика и осознанию — ужаснуться.

— Твоя способность здесь бесполезна. В этом месте они не работают. Но если хочешь проверить — попробуй.

Йосано, сквозь туман накатывающей тошноты и боли, попыталась сконцентрироваться, призвать своё «Не отдавай, любимый, жизнь свою». Ничего. Только пустота, ощущение выключенности, словно кто-то перерезал невидимую нить, связывающую её с самой сутью её силы. Незнакомец не соврал. Здесь царила иная, подавляющая всё воля.

Она повернула голову, чтобы взглянуть на Рампо. Он сидел, вжавшись в стену, словно запуганный ребёнок, и по его щекам беззвучно текли слёзы. Впервые за все годы она видела его не гениальным, немного надменным сыщиком, а сломленным, испуганным мальчиком, который увидел нечто, что не должен был видеть никогда. И этот вид был страшнее любой физической боли...

Стойте...

«Он жив?» — мысль ударила в виски с такой силой, что на мгновение перекрыла боль. «Но я же сама видела... пуля, кровь на стене, его пустой взгляд... Он был мёртв. Я проверяла. Или нет?» Разум отчаянно пытался найти логику в происходящем, скатываясь в пропасть недоумения. «Неужели я могла ошибиться? Или... или здесь есть кто-то другой? Врач? Эспер с способностью воскрешения?» Эта мысль была одновременно пугающей и безумной. Но иного объяснения тому, что он сидит здесь, связанный, но явно живой, у неё не было.