Я просто написала правдивый комментарий на дарк-роман одного известного автора. Она всегда выставляла себя хорошим человеком и говорила, что готова к любым отзывам на её труд, потому что у каждого человека разные вкусы.… А что случилось в итоге? Она рыдала на своем стриме, тонко намекая на то, что я принижаю её работу и на меня ополчилась огромная толпа озлобленных фанатов. Без ведома публики Фэл начала тонкую, но безжалостную кампанию против меня, выступая в роли кукловода-манипулятора за кулисами своего блога.

Не подозревая о надвигающейся буре в социальных сетях, я совсем не думала, что мои слова вызовут тотальную интернет атаку. Комментарии поступили от сотни до тысячи, всего за несколько часов. Суровые слова, вынесенные черно-белым шрифтом, обвинения, разжигающие ненависть и травлю, всё это пронизывало некогда сдержанный темп в этой онлайн-дискуссии, посвященной разбору какого-то бульварного чтива.

— Какой позор, всего пару слов и я уже чуть ли не последний человек в интернете, — Алекса тяжело вздыхает и захлопывает крышку своего глянцевого ноутбука, — вот тебе и свобода слова…

С очередным тяжелым вздохом девушка оттолкнулась от плюшевого кресла, по пути прихватив ключи с тумбочки. Ей нужен был перерыв – возможно, бокал прохладного пива или плотный перекус - что угодно, чтобы заглушить едкую болтовню, все еще крутившуюся в ее голове после того рокового комментария.

«В погоне за сладкой госпожой» — темный фентезийный роман, написанный популярным молодежным автором под псевдонимом «Р.Р.Фэл». Это молодая девушка, которая за короткий период набрала огромную фанбазу на написании пошлых книжек.

Алекса прочитала несколько её книг, но этот роман был последней каплей. Она прямо сказала, что героиня довольно глупая и плоская в своих мыслях и поступках, а главный герой почему-то стал одержим ей с первого взгляда. Девушка просто поделилась своими честными мыслями, как это должно быть позволено любому читателю. Но теперь ее аккаунт подвергся бомбардировке и безжалостным насмешкам на нескольких платформах. Ее обычно уравновешенная натура боролась с возмущением, граничащим с разочарованием. А открытый некогда профиль в социальной сети закрылся для посторонних.

Как только Алекса вышла на ночную улицу, она поняла, насколько опустошенным и тревожным был прошедший день — как физически, так и эмоционально. Пробираясь по знакомому тротуару, в сторону круглосуточного магазинчика, девушка не могла перестать прокручивать в голове фрагменты ядовитых угроз и оскорблений, брошенных в ее сторону за последние двадцать четыре часа. Каждое это жало пронзало её снова и снова, независимо от того, сколько раз их едкие края прокручивались в ее голове, как поцарапанная виниловая пластинка, ритмично прокручивающаяся при повторении... Казалось, что все вокруг смотрят на неё, показывают пальцем или идут за ней.

Алекса не была какой-то запуганной, забитой, но даже для человека с нормальной самооценкой, тысячи таких оскорблений, как тяжелый удар. Все еще не оправившись от этих мерзких замечаний, она вошла в круглосуточный магазин, ища утешения и релаксации среди флуоресцентных ламп и запаха оставшейся выпечки.

Алекса бесцельно бродила по проходам, избегая зрительного контакта с другими покупателями и пытаясь собрать достаточно сил, чтобы выполнить свою задачу — купить одно холодное пиво и вернуться домой без дальнейших происшествий. Её обычное жизнерадостное поведение скрывалось за слоями усталости и разбитости из-за человеческой жестокости.

Внезапно она заметила странный плакат, висевший рядом с автоматом с газировкой и частично закрываемый стопками пакетиков с чипсами. При ближайшем рассмотрении на нём оказался потрясающий портрет самой Р.Р.Фел — фотография, сделанная, по-видимому, во время одной из её автограф-сессий.

Под изображением были красочные слова рекламного объявления: «Познакомьтесь и пообщайтесь с автором международных бестселлеров Р.Р. Фел! Обсудите ее последний роман «В погоне за сладкой госпожой», поделитесь своими фан-артами и получите личный автограф!»

— Эта дамочка, кажется, даже во сне будет меня преследовать… — девушка фыркнула и, вернувшись к холодильнику, взяла сразу две стеклянные банки холодного пива, — ещё год назад даже имени её никто не знал, а потом свалилась, как снег на голову…

Закончив бубнить под нос и взяв оба пива, Алекса направилась к кассе, где между ней и кассиром воцарилось неловкое молчание, вероятно, вызванное затравленным видом девушки. Закончив оплату, она поспешно покинула магазин, в спешке чуть не столкнувшись с кем-то еще.

— Извините…— небрежно бросив слова, Алекса поспешила в сторону своего дома.

Узкие улочки освещались тусклым, вялым светом фонарей, луна спряталась за чернеющие облака, а на вздернутый носик молодой девушки-студентки упала первая холодная капля дождя. Обреченно вздохнув и ускорив шаг, Алекса совсем не заметила странное копошение на балконе второго этаже, и поэтому следующее, что она помнит, — это сильный удар по голове и то, как она падает на землю вместе с глиняными осколками горшка под звон разбитых бутылок.

Ошеломленная и дезориентированная после сильного удара по голове и об асфальт, Алекса медленно подняла глаза в сторону источника удара – там, на балконе, стояла не очень высокая фигура, свисающая через перила, и освещенная лишь тусклыми отголосками фонаря внизу.

Темно-алая кровь медленно стекала вниз по лицу, окрашивая не только волосы, но и кожу. Ясный взор Алексы начал мутнеть под действием сильной боли. Ее конечности казались тяжелыми и невосприимчивыми, словно отягощенные свинцовыми цепями. Девушка хватала ртом воздух, ее легкие горели от усилий, она несколько раз моргнула, чтобы избавиться от пляшущих перед глазами пятен, но ничего не вышло. Последнее, что она услышала, через пелену тумана, был женский голос.

— Никто не смеет осквернять искусство госпожи Фел…

Мягкая обволакивающая тьма проникла в разум девушки. Ее спокойная жизнь в этом мире была так быстро прервана руками сумасшедшей фанатки автора, которой Алекса написала негативный отзыв...

Однако среди хаоса и смерти, в этой вечной пустоте, где-то внутри пробудился другой мир — царство ее собственных самых мрачных фантазий. Воспоминания плавно слились с воображением, кружась, как водовороты черных чернил в багровых водах, пока она не оказалась в ловушке своих самых сокровенных желаний. Скорее всего, умирающий мозг просто хотел облегчить участь своей ещё молодой хозяйки, скрасив её последние минуты.

Но буквально в следующий момент её глаза снова распахнулись, встреченные абсолютной темнотой. Вакуум неподвижного воздуха заполнило учащенное дыхание, каждый прерывистый вдох и выдох громким эхом отражался от невидимых поверхностей. Алекса инстинктивно сделала резкое движение вперед и к её неожиданности, с двух ее сторон дико захлопали, встрепенулись черные крылья.

— Кар?! — собственный голос вызвал панику в голове Алексы.

Нити шелковистых перьев, соприкасающиеся с клювом, потрясли зарождающееся осознание. Перед пустыми глазами заплясали вихревые видения – скрюченные конечности, загибающиеся внутрь, узловатые когти с обсидиановыми наконечниками вместо изящных пальцев...

Колючая дрожь пробежала по тонким нервным окончаниям, когда понимание пробилось вверх к мозгу. С ударом электрического ужаса до души девушки наконец-то дошло, в какой именно форме сейчас обитает ее сущность.

Странным образом, плюхнувшись на пернатый зад, Алекса, в силу своих птичьих возможностей, осмотрела свое новое тело сквозь пронзительные эбонитовые глаза.

— Кар – кар – кар, — гортанное громкое карканье всё еще поражало до глубины души, пока новоиспеченная обладательница вороньего тела пыталась узнать диапазон своих голосовых возможностей.

Паника сдавила ей грудь, а обостренные чувства птицы затопили сознание — интенсивные вибрации грубой земли внизу, терпкий аромат гниющих листьев, хрустящий холод рассвета, оседающий на обнаженных перьях.

Ее разум лихорадочно работал, пытаясь установить связь с этой чуждой физиологией, когда она попыталась неуклюже прыгнуть вперед. Перья взъерошились от усилий, Алекса врезалась в ближайший куст, ломкие веточки протестующе затрещали. Придя в себя, она выпятила грудь, издав хриплое разочарованное «кар». Сегодня был явно не самый удачный день в её...эээ...второй жизни.

Для эксперимента согнув свои птичьи ножки в приседе, Алекса оттолкнулась лапками и катапультировалась вперед обеими ногами в неестественной последовательности, типичной скорее для птиц, чем для людей. Но она ведь теперь птица…

Ворона неуклюже завалилась на бок, перекатившись по влажной траве, прежде чем снова приземлиться прямо, ошеломленная, но невредимая. Неуверенно покачиваясь на тонких ножках-стеблях и цепких когтях, преобразившаяся девушка, спотыкаясь, сделала несколько неуверенных шагов вперед.

— Это ведь просто шаги — подумала Алекса, а из горла вырвалось лишь звенящее недовольством «Кар»

Каждый нерв кричал, протестуя против неловкости и непривычности ее движений, требуя нормальности от ее непокорного тела, которое отказывалось подчиняться. Волна отвращения к себе захлестнула Алексу, когда она по-настоящему осознала всю серьезность своего затруднительного положения.

Как она будет ориентироваться в этом причудливом, чуждом мире, когда не может даже совершить простой прыжок или прогулку?

А темный лес между тем сгущался, следя за нежданным гостем...

— Кар,***?! — языковой барьер между человеческой и вороньей личиной, больше не останавливал Алексу, единственное, словарный запас был немного скромнее её прошлого.

Когда Алекса взмахнула руками – теперь жесткими черными перьями, прикрепленными к плечам, – и попыталась оторваться от холодного, влажного мха под лапами, сильный жар запульсировал в её маленьком, легком теле.

Это сбивало с толку, не похоже ни на что, что девушка испытывал раньше. В прошлой жизни температура её тела комфортно регулировалась между 36,6 и небольшим повышением при лихорадке, но теперь, не привыкшая к ощущениям, Алекса горела при запредельном 41 градусе тела птицы.

Сильный жар проникал в каждый сустав, делая любое движение мучительным. Адаптация к новому телу шла очень тяжело.

Снова опустившись на землю, тяжело дыша, как загнанный зверь, ворона плюхнулась на горку из влажных листьев, которая служила, как небольшая система охлаждения.

Сердце быстро колотилось о грудную клетку, словно пытаясь сбежать, его бешеный ритм отражал смятение внутри переродившейся девушки. Мысли метались хаотичными петлями, пытаясь найти смысл в этой невозможной трансформации. Следует ли ей все еще думать о себе как об Алексе? Когда реальность такова что она птица. Есть ли у птиц вообще имена?

Лежа среди гниющей грязно-желтой листвы, она остро осознала ощущения, пронизывающие ее преображенное тело – легкий спад температуры, холод, просачивающийся от влажной земли, облегчал её попытки выжить в новом теле.

Размышления и попытки приспособиться были прерваны необычным, диким сигналом в маленькой черной голове. Инстинктивно обострившимся зрением Алекса проследила за извилистой траекторией червя, медленно ползущего по влажной почве к гниющему фрагменту бревна. Неожиданный голод вдруг начал терзать ее внутренности, разжигая животную тягу. Импульс взял верх, толкнув ее вперед в быстром, неуклюжем выпаде, который противоречил ее некогда человеческой сущности.

Щелкающий клюв вытянулся и захлопнулся всего в нескольких миллиметрах от того, как извивающийся червь скрылся в своем подземном логове. Успех ускользнул от нее, нежеланная добыча исчезла за пределами досягаемости в тени гнилого дерева. Разочарование и фрустрация боролись в сознании Алексы, но искорка чуждого удовлетворения смешенного с удивлением теплилась глубоко внутри, доказывая, что ее зарождающаяся дикая натура утверждает господство над истощающимися остатками человечности, цепляющимися за сознание в этом незнакомом птичьем обличье.

— Кар-кар,*****?! — помутневший рассудок снова вернулся к человеческим мыслям, и девушка одновременно испугалась и ужаснулась от того, что она пыталась съесть червя…

Ее мозг изо всех сил пытался осознать, какой чудовищный импульс овладел всем ее существом — непреодолимая потребность проглотить что-то настолько мерзкое по своей сути, что-то живое, что дрожало от страха и пыталось сбежать. Грязное.

Она снова неподвижно съежилась, среди опавшей листвы, позволяя нескольким влажным каплям болезненно окатить птицеподобную конструкцию морды, неуверенная, сколько пройдет времени, прежде чем она сможет полностью поддаться этим низменным желаниям, не своим настоящим желаниям, а чужим, которые она никогда не представляла и, возможно, не могла себе представить. Путы, удерживающие рассудок на плаву, могли лопнуть в любой момент.

Нужно ли ей сдаться прямо сейчас и отпустить борозды правления, чтобы то дикое, что есть внутри этого тела, выбралось наружу? Ещё чего.

— Так. Отставить панику, — подумала Алекса, ее черные глаза сузились, — в первую очередь нужно обезопасить себя, нельзя оставаться ночью в лесу в виде немощной вороны, которая не умеет летать…

Медленно беря себя в руки, точнее сказать в крылья или лапки, девушка устремила пристальный взгляд на плотный гобелен наверху — сумерки, незаметно ползущие по небу, чтобы окутать призрачный лес в преддверии надвигающейся ночи. В подтверждение её опасений набирающая обороты тьма окрасилась диким воем где-то вдалеке.

Мурашки пробежали по спине Алексы от навязчивого, неземного звука, приносимого ветром. Почти каждое черное перышко встало дыбом от леденящей душу серенады, возвещающей о наступлении настоящей ночи.

Инстинкты предупреждающе кричали, но пока, здравый смысл брал верх, а осторожность диктовала ей правила выживания. Безмолвный силуэт вороны сливался с деревьями, черное тело напряглось, чтобы точно определить направление этого воя.

Лес, казалось, стал тише, как будто затаил дыхание в ожидании, в то время как чувства Алексы обострились ещё больше, готовые отреагировать на любую угрозу, которая могла появиться из надвигающегося мрака — волка, охотника или чего-то гораздо более зловещего.

— Нужно найти убежище — ясная осознанная мысль пронеслась в голове, когда она неуклюже поднялась на свои лапки – тростинки и пошла в противоположную от звука сторону.

Каждый шаг неестественно громко отдавался эхом в сгущающейся тишине, чересчур ритмичная поступь выдавала её беспокойство, несмотря на попытки двигаться бесшумно. Жуткая атмосфера давила, каждый хруст ветки или шорох листьев превращались в зловещие предзнаменования, сигнализирующие о потенциальной опасности, скрывающейся где-то рядом.

Паника начала возвращаться, угрожая парализовать неопытное создание. И всё же упрямая сила воли вела Алексу вперёд, пока она осматривала окрестности в поисках убежища — чего угодно, что могло бы защитить её от чужих лап, пронизывающего холода смерти, пробирающегося до костей, и тревожной ауры дурного предчувствия, которая с каждой минутой становилась всё сильнее. В этом лесу, определенно, происходило что-то странное.

Напрягшись всем телом, чувствуя, как каждый мускул сжимается от предвкушающего ужаса, Алекса застыла на месте, когда густой рокот неожиданно стал двигаться в её сторону.

По ночному воздуху разносилось неестественное гортанное рычание, маленькие перья и пух на вороньих крыльях встали дыбом, а обонятельная луковица в мозге неприятно щелкнула, улавливая безошибочно узнаваемый запах крупного плотоядного зверя, быстро приближающегося к ней. Застыв на месте, пернатое создание повернуло свои обсидиановые глаза в сторону нарастающего позади шума.

Сердце бешено заколотилось в груди, и Алекса инстинктивно расправила крылья в отчаянной попытке сбежать, когда из темноты появилась высокая фигура — внушительный силуэт, чего-то, что напоминало черного волка с острыми, как бритва зубами, испачканными засохшей кровью прошлых жертв, и горящими первобытным голодом жёлтыми глазами, устремлёнными на несчастную ворону.

Время исказилось, замедлилось до сюрреалистичной медлительности, пока хищник не сорвался с места и не начал сокращать расстояние. Он несся вперёд с сокрушительной скоростью, обдавая беззащитную Алексу своим горячим зловонным дыханием, обещая смерть, если она не найдёт в себе силы, скорости или хитрости, чтобы увернуться от этой безжалостной атаки. Так вот, что чувствовал бедный червяк, когда она напала…

Словно бешеная курица, ворона дикими прыжками вильнула в сторону и поскакала, стараясь не терять скорости. Шансов на спасение почти не было. Очевидно, её вторая жизнь будет ещё короче, чем первая.

Как раз в тот момент, когда отчаяние шепнуло ей, что, возможно, она погибнет здесь, одинокая и покинутая, её внимание привлёк слабый отблеск в сгущающейся тьме — грубое отверстие в стволе массивного старого дуба, манившее её в убежище от надвигающейся жестокой смерти.

Непрошеные, рвущиеся из горла каркающие звуки — постыдная слабость нового тела, эхом разносящаяся по лесной поляне в томных отблесках вышедшей луны. В панике Алекса лихорадочно обернулась, драгоценные секунды утекали впустую, а возможности таяли — воняющая пасть почти сомкнулась на её черном пернатом хвосте…

Всего в нескольких миллиметрах от того, чтобы почувствовать, как эти злобные челюсти раздавливают кости и сухожилия, агония мгновенно откладывается и исчезает, когда Алекса сильно качнувшись, откидывается вправо — слабые ноги подгибаются от инерции, перья сильно бьются о воздух, смещенный с запахом гнили, когда монстр неумолимо преследует ее сзади. Страх дает ей сил, подтолкнув к первому в жизни полету. Глаза сами собой находят путь в сторону спасительного дупла.

Крылья яростно забились, рассекая разреженный воздух, а отчаяние подпитывало каждый беспорядочный взмах. С мучительной медлительностью набиралась высота, но прогресс оставался удручающе незначительным, а щелкающие челюсти зловеще быстро и часто смыкались в нескольких футах позади, словно её преследовал разъяренный крокодил с бешенством.

Преодолевая свой птичий предел Алексе всё же удалось совершить невероятный рывок. Мир превратился в безумный калейдоскоп коричневого и зелёного, когда она стремительно полетела прямо к дуплистому стволу искривлённого дуба, резко сложив крылья, чтобы смягчить удар перед столкновением. Из лёгких вырвался воздух, она чуть не задохнулась от перьев и обломков, выбитых ударом, но выжила, пытаясь встать на ноги среди сломанных веток и грязи, прижавшись спиной к сухому старому дереву, словно оно могло защитить её от безумного волка снаружи, жаждущего вороньего мяса на ужин.

Сердце всё ещё бешено колотилось от ужаса, и каждый скрежет, шорох или скрип, доносившиеся из окружающей темноты, лишь усиливал параноидальные ожидания. Широко раскрыв глаза, Алекса напрягала птичье зрение, пытаясь прорваться сквозь туманную завесу, отделявшую безопасность от неумолимой опасности, таившейся всего в нескольких сантиметрах от её испуганного взгляда.

Каждый мускул был напряжён, готовый к отчаянной схватке или бесполезному бегству при малейшей провокации. Какофония звуков снаружи усилилась, когда когти смертоносно заскрежетали по коре. Сводящий с ума звук становился всё сильнее пока не появилась страшная морда, а затем пара светящихся жёлтых глаз, пристально вглядывающихся в тусклый свет, проникающий сквозь трещины в стволе древнего дуба.

С неистовым упорством, мерзкое существо, черный волк дернулся вперед и сумел просунуть малую часть морды внутрь узкого дупла. Щелкая зубами, он раз за разом пытался достать ворону, которая вжималась в противоположную стенку дуба.

Ужас сковал ледяными щупальцами её сердце, когда клыки щелкнули всего в нескольких сантиметрах от её дрожащей фигуры, эхом разносясь по замкнутому пространству. Дикий зверь продолжал делать рывки вперед, старая древесина жалобно скрипела под его натиском. Кажется, сегодня Алекса умрет либо от воняющей пасти, либо от сердечного приступа.

Отчаяние вцепилось в края ее сознания, паника снова нахлынула, делая мысли хаотичными и бессвязными, пока перерождённая душа пыталась придумать какой-нибудь способ защититься от безжалостного нападения.

Клюв, крылья — вот и все инструменты, которые природа сочла нужным предоставить ей в этом новом, беспомощном существовании. Но таких ограниченных возможностей казалось было совершенно недостаточно против свирепости волка напирающего на её хлипкое убежище. Тем не менее Алекса должна попытаться ... и молиться, чтобы инстинкта и адреналина оказалось достаточно, чтобы удержать челюсти смерти на расстоянии.

С яростным карканьем ворона бросилась вперед, тыча клювом в морду незваного гостя в тщетной попытке сдержать дальнейшую агрессию зверя, все время, осознавая, что это слабое проявление, скорее всего, окажется не более, чем забавным отвлечением внимания для ее более крупного врага.

Как красная пелена, желание жить смешалось со страхом и перетекло в безумие. Вся эта жуткая смесь овладела израненной событиями душой Алексы. Её дикая сущность снова взяла верх.

Вороний взгляд остановился на невероятно яркой точке, настойчиво пульсирующей на конце её собственного подрагивающего клюва — она была похожа на блестящий янтарь, идеально вписанный в морду дикого животного. Прежде чем в её голове промелькнули разумные мысли, какое-то жуткое побуждение с неистовой уверенностью направило её кончик клюва прямо в мерцающий центр — нежную мембрану, скрывающую мрачные глубины безумия и жажды.

С жутким ревом черный волк скатился вниз по дереву, падая на гниющие листья, и в жуткой агонии стал метаться по поляне. За ним тянулся след из багровых капель, а темный силуэт мчался прочь, издавая адские звуки. Испуганное «Кар» вырвалось из клюва, когда девушка в полной мере осознала произошедшую ситуацию.

Алекса издаёт мягкое карканье, эхом разносящееся в мёртвой тишине, которая пронизывает лес. Её чёрные перья тускло мерцают в розовых отголосках рассвета, когда она ёрзает в дупле, маленькая ветка раздражающе упирается ей в бок.

С хриплым вздохом ворона всё же стряхнула с себя остатки сна, прежде чем осмотреть свой временный «дом». Это полуразрушенное дупло в дереве на самом деле оказалось более или менее приличным укрытием. Но долго оставаться здесь было нельзя, неизвестно, когда вернется, то существо и будет ли на этот раз оно одно.

Мощными взмахами запылившихся чёрных крыльев Алекса поднялась вверх, в захватывающем прыжке пронзая лесной купол. Когда верхушки деревьев расступились, небо приветствовало её своим огромным оранжево-розовым ковром, испещрённым плывущими облаками, которые напоминали струйки дыма над забытым очагом. Лёгкий ветерок ласкал гладкие перья, смывая ароматы дряхлого дуба, чужой крови, гнилых листьев и сырой земли.

С огромной высоты чёрный лес простирался бесконечно во всех направлениях – море деревьев, окаймлённый папоротником подлесок, который населен сухими и корявыми стражами из дуба, жуткие ветви которых выделялись на сверкающем, перетекающем из оранжевого в лазурь фоне. Лучи золотого солнечного света проникали в лес, делая его менее жутким, чем он был ночью. Странные существа не торопились покидать свои пристанища в это время суток, смерть затаилась между корней и под землёй.

Оказывается, летать было совсем нестрашно, даже приятно. И теперь Алекса наслаждалась освобождающим ощущением невесомости, легко маневрируя в потоках поднимающегося воздуха, которые ударяли по её крыльям. Внизу деревья быстро размывались, превращаясь в тёмные далёкие пятна. Вдали от леса, за туманным барьером, горные вершины были окутаны ореолом мерцающей тьмы, в то время как более близкие склоны были покрыты тёмно-зелёными лесами, где водопады низвергались в кристальные бассейны. Природа в этом месте была по-настоящему удивительной и тревожной, как будто голодная тьма пыталась пожрать окружающие пейзажи.

По мере того как ворона поднималась всё выше, карта местности сама собой разворачивалась подобно величественному полотну — чёрный лес, окутанный границей из туманов, холмы, покрытые мозаикой зелени, переходящие в огромные горы, вершины которых украшали дымчатые чёрные нимбы.

Вороний глаз слегка дёрнулся, когда вдалеке появился суровый силуэт невысоких домов и каменные стены, место, где дикая природа встречалась с цивилизацией. Небольшой городок или даже лучше сказать деревенька, стоя́щая на границе между тёмными и светлыми полями. Звучало до боли знакомо. До такой степени, что разум Алексы на секунду помутнел, и она камнем полетела вниз.

Когда ясность вернулась к ней, опасность столкновения с землёй была уже близка, в ужасе девушка захлопала крыльями и начала извиваться, пытаясь стабилизировать полёт и избежать падения, но реальность, казалось, была полна решимости вновь подкинуть ей смертельных неприятностей.

Грубые деревянные края крыш расплылись, когда гравитация захватила её всерьёз. Мелкими хлопками, чтобы не повредить крылья, Алекса замедлила падение и, кое-как скорректировав полёт, с головой ушла в стог сухого сена, плотный коврик из растительности обеспечивал некоторую амортизацию, хотя её инерции всё ещё было достаточно для того, чтобы солома взметнулась вверх мини-бурей. Чёрные гладкие перья покрылись пылью и мелкими травинками.

Приоткрыв остекленевшие глаза, Алекса обнаружила, что смотрит вверх на сложённые пучки жёлтой соломы, окружающие её, это было как деревенский могильный холмик, специально для неё.

Вытащив голову из стога, птица немного осмотрелась по сторонам. Домики из выветренного дерева жались друг к другу под тонкими красными крышами, огороды покрывали луга, из труб лениво струился дым, домашний скот пасся на огороженных полях. Спокойный сельский пейзаж казался глубоко укоренившимся в этой местности. По мере того как Алекса впитывала всё больше деталей этой, казалось бы, идиллической сельской сцены, в ней росло странное чувство дежавю.

Вынырнув из задумчивой созерцательной дремоты, ворона окинула взглядом ясное лазурное небо в поисках источника внезапного беспокойства. На первый взгляд, небо оставалось спокойным, лишь несколько пушистых белых облаков, похожих на клочки ваты, плыли по ветру. Однако, когда её острое птичье зрение снова настроилось на окружающую обстановку, она уловила едва заметное движение на периферии — явный признак чего-то приближающегося.

Три чёрных вороны неодобрительно гудели и кружили вокруг сухого стога,странно поглядывая на торчащую из него голову Алексы.

— Ты кто такая? — прокаркала крупная чёрная птица, опускаясь на ближайший столбик.

Алекса на секунду даже растерялась, это напомнило ей момент, когда в лет шестнадцать она перевелась в другую школу, и первыми, с кем ей удалось тогда познакомиться, были хабалки, пытающиеся запугать её.

— Ты оглохла? — пророкотала ворона с белым пером, приземляясь на столбик рядом с первой.

— Оглохла, оглохла, — совсем молодая кружила над Алексой и клюнула её в голову.

Встрепенувшись от удивления, Алекса резко выскочила из стога, тем самым напугав третью ворону, которая чуть не плюхнулась на землю.

— Я Алекса… прилетела из леса, — это всё, что на данный момент она могла сказать о себе, так как рассказывать воронам о том, что она на самом деле девушка, а не птица, звучало глупо.

— Из леса, из леса, — молодая ворона начала махать крыльями, за что получила неодобрительный взгляд от самой крупной и затихла.

— И что, планируешь остаться на нашей территории? — слово «нашей» бо́льшая ворона выделила грозным клацаньем клюва.

— Ну, хотя бы на первое время, — начала была Алекса, но тут же была прервана вороной с белым пером.

— За всё надо платить, страннопахнущая. И за проживание здесь тоже. Десять огрызков каждый второй месяц. Думаешь, потянешь, а?

Алекса на пару секунд впала в прострацию, вспоминая хозяйку своей прошлой квартиры, которая постоянно маячила перед глазами, готовая содрать деньги даже за лишний вдох. И платить приходилось каждый месяц, так что, наверное, плата такой… валютой каждый второй месяц была для неё приемлема, как для вороны.

— Потяну, я уверена…

Алекса попыталась уверенно улыбнуться, хотя со стороны это выглядело просто как открытый клюв.

— Хорошо, — продолжила она, стараясь звучать уверенно, — десять огрызков — это не так уж и много. Я смогу найти способ.

Ворона, казалось, оценивающе посмотрела на неё, как будто проверяя, действительно ли она готова выполнить своё обещание. Белое перо на её крыле сверкало на свету, придавая ей почти мистический вид.

— Умница, — наконец произнесла ворона. — Но помни, страннопахнущая, я не люблю пустых слов. Если ты не сможешь расплатиться, последствия будут… неприятными.

Алекса кивнула, стараясь не думать о том, что может произойти в случае неудачи. Она знала, что в этом мире, полном странностей и опасностей, даже самые мелкие долги могут обернуться большими проблемами.

***

Каждое утро Алекса просыпалась на старом чердаке одного из домов, который стоял на краю деревни. Ворона любила наблюдать за восходом солнца, когда первые лучи пробивались сквозь листву, заполняя всё вокруг золотистым светом. В этот момент она чувствовала себя частью чего-то большего. Девушка думала о том, что будет дальше и что было до всего этого. Сможет ли она вернуться назад?

Сонные люди бродили туда-сюда, раскладывая товар и попеременно зевая. Маленькая деревушка постепенно оживала в солнечных лучах. Яркие прилавки с разнообразной едой манили своим запахом: свежие фрукты, ароматные булочки и жирные пирожки. Алекса почувствовала, как внутри неё закипает азарт — ей хотелось немного развлечься и, возможно, поживиться чем-то вкусным. Вороньи инстинкты, голод и, конечно же, аренда за проживание делали своё дело.

Собравшись с мыслями, она расправила свои крылья и, сделав резкий прыжок, спустилась с крыши. Приземлившись на аккуратный столбик для привязки лошадей, Алекса с любопытством обвела взглядом толпу покупателей.

Люди были заняты выбором продуктов, и это создавало идеальную возможность для вороньих шалостей. Воспользовавшись моментом, она быстро подлетела к одному из прилавков, где продавали свежеиспечённые булочки. Торговец, отвлёкшийся на покупателей, не замечал, как ворона подлетела к нему ближе.

С ловкостью и хитростью, присущей только ей, разумная птица схватила одну из булочек клювом и, не теряя ни секунды, стремительно взмывая в воздух. Прохожие удивлённо вскрикнули, тыкая пальцами, когда поняли, что произошло. Смеясь про себя, ворона пролетела мимо них, наслаждаясь своей удачей.

Но счастье длилось недолго, прямо в конце пути, когда Алекса шла на взлёт, её неожиданно настигла кара небесная, в виде удара метлой, прижав ворону к земле.

— Как интересно. Никогда не видел в «Серой Роще» таких умных птиц, — мягкий мужской голос прервал болезненное жужжание в голове вороны.

Алексу словно ударило молнией. «Серая роща» — деревня на границе двух королевств, которую почти уничтожили во время войны. Деревня с тупым названием из того тупого романа. Так еще и в теле второстепенной злодейки, которую наказали, сделав птицей.

— КА-А-А-А-А-АР! — обречённый вопль заполнил деревенский рынок.